Чернобыль: понять и принять почти невозможно…

26 апреля 1986 года — ровно 35 лет назад — случилась самая большая авария в истории атомной энергетики. На Чернобыльской АЭС взорвался четвертый энергоблок. За короткое время название маленького советского города Чернобыля стало для всего мира олицетворением ужасающей техногенной катастрофы. Сегодня мы предлагаем читателям материал, который был опубликован пять лет назад, к 30-летию катастрофы, в №18 «НЕДЕЛИ» от 6 мая 2016 года.

Тридцать лет назад, 26 апреля 1986 года произошла страшная катастрофа – авария на Чернобыльской атомной электростанции. Она практически моя ровесница, но могла ли я когда-то подумать, что своими глазами увижу города-призраки.

Текст и фото Мария БАХИРЕВА

В Чернобыле и Припяти я побывала в сентябре 2013 года. Попасть туда можно было вполне официально – с организованной группой и экскурсией. Надо было просто оплатить тур – 8700 рублей. В эту сумму входили билеты на поезд до Киева и обратно, проезд на автобусе до места назначения, экскурсия, обед. Организацией поездки занималась российская компания. В связи с недавними событиями на Украине делать это стало сложнее, но и сейчас отправиться в такую поездку можно с украинской или белорусской турфирмой.

Группа (а у нас она была большая, не меньше тридцати человек) ранним утром приезжает в Киев, грузится в автобус и отправляется в Чернобыль. Ехать недолго – часа полтора-два, в автобусе показывают фильм о катастрофе, рассказывают историю городов и атомной электростанции.

Следи за собой, будь осторожен

Туристов на самом деле в 2013 году и раньше в Чернобыльскую зону ездило очень много. Хотя, как сказал наш проводник Евген, «мы не туристы, а представители общественности с ознакомительным визитом». Правила поведения в зоне строгие: вход и выход через контрольно-пропускные пункты, экскурсия только с проводником, ходить можно только по дорожкам и только там, где пойдет проводник. Желающих порыскать по кустам много, но это чревато неприятными последствиями. В зоне есть места, где вполне безопасно, а есть те, где до сих пор очень высокий уровень радиации. Можно просто постоять на зараженном мху, получить дозу загрязнения радиоактивными веществами и потом обнаружить это на КПП при проходе через дозиметр-турникет.

В зоне любые вещи запрещено ставить на землю, чтобы не повергать риску загрязнения (не испачкать, конечно, а «подхватить» радиацию). Если это обнаружится при выходе из зоны, вещь надо будет дезактивировать – отмыть. Если не получится это сделать, вещь конфискуют. Обувь, говорят, отмывается, и вообще такие случаи редки. Наша группа спокойно прошла на обратном пути контроль в полном составе.

Разрешается брать с собой воду и еду, но употреблять всё это можно только в автобусе. Одежда должна быть закрытой – брюки, рубашка или куртка с длинным рукавом, закрытая обувь (желательно на толстой подошве). Трогать, собирать, рвать что-то и пытаться увезти с собой из зоны, конечно, запрещено.

Что касается возможности облучения, то благодаря работам по очистке и консервации зоны повышенные уровни радиации есть только в непосредственной близости от АЭС и в некоторых местах территории самой АЭС. Уровни, которые могут привести к острой лучевой болезни, остались только внутри чернобыльского саркофага – огромного объекта «Укрытие», хранящего за своими толстенными железобетонными стенами развороченный реактор. Когда туристы приходят на смотровую площадку у саркофага, дозиметры начинают ошалело пищать – здесь уровень радиации самый высокий. К примеру, сейчас на самой ЧАЭС он составляет 356 мкР/час, в Чернобыле – 17 (как и в Москве, кстати), в Киеве – 11.

Вспомнить всё

Впечатления… Ощущение машины времени в действии. Когда случилась авария, многие вначале не представляли, насколько страшная катастрофа произошла, потому что те или иные неполадки на станции были и до того. Те, кто работал на завалах после взрывов, получали гамма-лучи с интенсивностью около 15 тысяч рентген в час. Людям жгло веки и горло, кожу лица стягивало, перехватывало дыхание.

«Здесь впервые я почувствовал воздействие больших полей гамма-излучения. Оно выражается в каком-то давлении на глаза и в ощущении легкого свиста в голове, наподобие сквозняка. Эти ощущения, показатели дозиметра и увиденное во дворе окончательно убедили меня в реальности случившегося…» – из воспоминаний очевидца.

А с Чернобыльской станции сообщали, что произошел пароводяной выброс. Эта формулировка считалась официальной точкой зрения руководства атомной станции. Телевидение и связь отключили, дети пошли в школу, люди – на работу.

Многие из очевидцев вспоминают именно это страшное сочетание – апокалипсис на фоне цветущей весны и жизни. Эвакуация из Припяти началась только 27 апреля. О радиации по-прежнему никто не говорил. Люди были уверены, что вернутся в город через несколько дней. Что такое радиация в городе, где каждый второй атомщик, понимали на самом деле не все.

«Эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами, – признается ликвидатор Александр Лощинский. – На опустевших балконах висит белье, которое хозяева хотели высушить, но уже не смогли забрать. В открытых окнах развеваются занавески. Повсюду транспаранты «Мир! Труд! Май!» – город готовился встретить первомайские праздники, когда произошла катастрофа. А на деревьях вокруг – ни единого листочка. Они облетели после того, как их полили специальным раствором, превращающим радиоактивную пыль в пленку. Зато почему-то сохранились яблоки. Представьте: голые ветки, а на них яблоки, как на детских рисунках. А на нижних ветвях сидят куры. Почему они решили перебраться на деревья, не знаю. Ни до, ни после я ничего подобного не видел. Мороз по коже пробирал».

Внутри зоны

После катастрофы была создана так называемая зона отчуждения, разделенная на три территории: зона непосредственно около ЧАЭС, 10-километровая зона и 30-километровая зона. С этой территории были эвакуированы несколько сотен тысяч человек. Некоторые потом вернулись и теперь живут как самосёлы, хотя это запрещено. Около полумиллиона человек приняли участие в ликвидации последствий катастрофы.

30 лет – много это или мало? С точки зрения человека – достаточно, это возраст расцвета и больших возможностей. С точки зрения катастрофы – ничтожно мало, это время примерно равно периоду полураспада цезия-137.

Чтобы въехать в 30-километровую зону, мы проходим через контрольно-пропускной пункт «Дитятки». Обязательный пункт осмотра – села Залесье и Копачи. Многие села были засыпаны целиком – от них остались только холмики, поросшие деревьями, но тут можно зайти в брошенный детский сад – на месте игрушки, кроватки, детские книжки. Только все разбросано и присыпано пылью тридцати лет. Кстати, говорят, что зона долго сохранялась нетронутой – мародёры появились не сразу, и годами дома стояли так, как будто их жители уехали только вчера.

Проходим через КПП «Лелев» – въезд в 10-километровую зону. Мистическое место – рыжий лес на месте западного радиоактивного следа от первого, самого мощного выброса от взрыва четвертого энергоблока. Здесь до сих пор высокий уровень радиации.

На смотровой площадке у четвёртого энергоблока все бросаются фотографироваться с дозиметрами. Когда я была в Чернобыле, там только возводили дополнительную защитную арку, которая потом должна была ещё раз «накрыть» существующий саркофаг. Мы посмотрели и огромных сомов, которые плавают в реке. Говорят, что они такие большие не от радиации, а сами по себе (и потому что все туристы кормят их хлебом).

В Припяти у нас была возможность самим немного походить по городу. Чувство обреченности, печали и в то же время, удивительно, спокойствия. Здесь на самом деле остановилось время. Здесь нет ничего, кроме зданий, которые стремительно отвоёвывает лес; яблонь, с которых осенью опадает целый ковёр спелых яблок; грибов, которых в этом городе-лесу полно, но их некому и незачем собирать. Иллюстрация того, что будет, если не будет человека. Будет жизнь, будет природа, и, наверное, через сколько-то лет человеческий след совсем истончится. Сейчас в Припяти он ещё виден.

Здесь остался парк аттракционов и колесо обозрения – большое, ржавое, но целое – настоящий символ зоны. Детский сад и школа, бассейн, стадион, кинотеатр, пристань с затопленным причалом, милиция, горисполком – первый штаб ликвидации последствий аварии, отель «Полісся», больница, которая приняла первых пострадавших от аварии ликвидаторов. Многие постройки уже едва угадываются за деревьями. Идёшь по лесу – и внезапно понимаешь, что идёшь ты по улице, в кустах виднеются стелы с коммунистическими плакатами, а еле заметный асфальт взрывают корни деревьев и захватывает мох. Есть тут и дикие звери – мы видели следы кабанов и из окна автобуса – живого волка.

Если Припять – покинутый город, то в Чернобыле сейчас живут люди – те, кто продолжает работы, связанные с консервацией станции, обслуживает экскурсионные группы. После всего нас ждал обед в столовой Чернобыля – очень вкусный, кстати. А я всё думала, что понять и принять эту катастрофу очень сложно. И невыносимо жаль, когда смотришь на опустевший город – всё тогда могло сложиться по-другому, но сложилось именно так. Спасибо всем, кто спасал наш мир…

Расскажите о нас в социальных сетях: