Инфекция не любит двух вещей: истерических дуг, как сейчас у нас и во всей остальной Европе, и панибратства, пофигизма
Почему в странах Азии эпидемия коронавируса идет на спад, а в Италии – катастрофическая вспышка? И грозит ли она другим государствам и России в частности?
На вопросы корреспондента BFM.ru Ильи Копелевича ответил заведующий кафедрой инфекционных болезней Пироговского медицинского университета, эксперт ООН по биотерроризму ведущий российский инфекционист, профессор, доктор медицинских наук Владимир Никифоров.
– Владимир Владимирович, насколько полной научной картиной того, что происходит, мы обладаем в России, насколько опасен этот вирус?
– Картина двойственная. С одной стороны, проблема достаточно серьезная, люди болеют, умирают. Но и раньше болели, и раньше умирали. С другой стороны – совершенно необъяснимая паника, абсолютно контрпродуктивная кампания нагнетания страха, истерии, не без участия СМИ. Нельзя сказать, что проблемы нет, но она и не такая ужасающая, не тот апокалипсис, который нам втолковывают через интернет. Но нынешняя пандемия малоизученная, неожиданная, поэтому немного страшная. Это повлекло за собой несколько неадекватную реакцию со стороны общества. Как раз профессиональная медицина – инфекционисты, пульмонологи – достаточно спокойны. Тем более что Китай уже очень лихо себя продемонстрировал. В том числе с помощью их усилий вирус повел себя достаточно предсказуемо. Стандартная вспышка ОРВИ, к которой коронавирус и относится, длится шесть-восемь недель. У них началось это в декабре. Сейчас мы можем сказать, что у них закончилось, они описывают 13-14 случаев [в день]. Как быстро они эти 16 госпиталей построили, так быстро и разобрали за ненадобностью. А сейчас это перекинулось в Европу. Если опять пойдет по стандартному сюжету вспышек ОРВИ, четыре недели нарастания – четыре недели спад. У нас пока четыре недели не истекло. Пока все укладывается в стандартную схему развития.
– Вы говорите, «у нас». У нас – это у кого?
– У человечества… Китаю ведь разрешили ставить диагноз клинически, безо всяких тест-систем, они под конец махнули рукой, и у них тоже не все цифры подтверждены. Но я могу вам привести и другое объяснение. Это, конечно, явно новый вирус. Откуда он возник, я сейчас не обсуждаю, масса всяких теорий. Спонтанная ли это мутация или ему помогли «умелые ручки», я в данном случае не комментирую. Но в Ухане – первая встреча человека с этой разновидностью коронавируса, закономерно тяжелое течение, высокая летальность. По мере пассажа через человека вирус будет снижать вирулентность, то есть агрессивность. Опять же говорю, инфекция не желает никого убивать.
– То есть не только человек к ней приспосабливается, но и вирус к человеку?
– Несомненно. Вирус – паразит. Только идиот может желать смерти своему хозяину, будучи паразитом, а инфекция отнюдь не глупа. Инфекции нужен больной, но не мертвый. Предполагается и вариант, что уже в ту же самую Южную Корею пришел вирус, слегка перезаточившийся и потерявший желание убивать направо и налево. Сюда прибавьте и возросшее число подтвержденных диагнозов, с другой стороны – явное снижение вирулентности. С Китаем я не ошибся, когда говорил, что через месяц все начнет затухать. Так и случилось, я просто не учел, что вирус перекинется на Европу. Европа повторяет модель Китая, только непонятно, почему в Италии такая летальность. Складывается впечатление, если встать на точку стороннего наблюдателя, что там просто второй, совершенно независимый очаг. Или, если встать на конспирологическую точку зрения, это второй вброс: один был в Ухане, второй – в Италии.
– Англичане довольно интересно проблему решили. В принципе, они ничего не закрывают.
– Да, истина на самом деле посередине. Инфекция не любит двух вещей: истерических дуг, как сейчас у нас и во всей остальной Европе, и панибратства, пофигизма.
– Люди, которые следят за публикуемыми данными, видят быстрое падение процента летальности до значений среднего гриппа. И недоумевают, почему такие необыкновенные и разрушительные для экономики меры принимаются в Европе? Одно из объяснений высокой опасности данного вируса – скорость его распространения.
– Я бы не сказал, что коронавирус такой уж высоковирулентный. Например, один больной корью заражает где-то 16-18 человек. О коронавирусе говорят, что два-три, ну, может быть, три-четыре. Другое дело, что от кори есть прививка… Лет пять назад было заявлено, что все спокойно, у нас избыток инфекционных коек, они не нужны. Было же всего три инфекционных больницы: первая, вторая и в Курьянове третья. Ее взяли и ликвидировали за ненадобностью, потому что койки простаивают. Ну вот теперь спешно за голову хватаемся. Я понимаю, что советское здравоохранение было очень затратным, но оно работало. Надо было параллельно строить, может быть, какое-то другое. А у нас – как был гимн дебилов, так и остался – чтобы построить новое, надо до основанья разрушить старое. Почему надо с нуля строить? Почему надо все предыдущее рушить? Давайте строить параллельно, а что не нужно, потом потихонечку ликвидируем. Сначала все разрушили и все стали переводить на деньги. Только вот инфекцию на деньги переводить нельзя. Потому что, как сказал один умный француз, «кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую». А инфекция – это в принципе то же самое, что и армия. Только мы обеспечиваем безопасность в тылу. И мы обязательно должны иметь какой-то люфт, свободные койки. Да, они будут съедать финансы, но это как пожарная команда. Если у вас год не было пожаров, давайте ликвидируем пожарные расчеты, распилим пожарные машины на металлолом и будем жить спокойно. Вот то же самое и случилось.
– Мы видим китайскую вспышку, сейчас пока непонятную итальянскую. Но вокруг, например в Германии, уже намного ниже цифры, все спокойнее. Напрашивается ненаучный подход: а не проще ли было бы не закрывать ничего? Пусть бы эта вспышка прошла, как проходит ОРВИ. Не растягиваем ли мы то, что естественным путем унялось бы намного быстрее?
– Здесь трудно сказать, может, вы и правы. Англичане, например, и пошли таким путем. Но вообще тон задали китайцы. Впервые в истории человечества мы увидели такой жесткий маневр со стороны китайцев, которые и начали эту панику. Собственно, было такое впечатление, что они знают, с чем имеют дело, что они к этому заранее готовились, а потом последовала моментальная жесткая реакция, которая удивила весь мир. Давайте я сейчас встану на сугубо циничную позицию. Дано: полуторамиллиардный Китай. Ну, Ухань, там 80-100 тысяч заболевших и три тысячи умерших. Поверьте мне, Китай бы этого просто не заметил. И вдруг – бах! Чуть ли не Росгвардия, танки, оцепление. И такая мгновенная реакция китайского руководства… Но, с другой стороны, Ухань – как солнечное сплетение, там же железные дороги, город маленький, но это перевалочный пункт, они могли испугаться, что оттуда болезнь пойдет дальше.
– Жесткие карантинные меры – насколько они в действительности оправданы?
– Не знаю. Считают, что нужно. Я инфекционист. Тут я воспользуюсь тем, что это не моя епархия, я не в свои дела не лезу, мое дело – лечить. Но могу сказать, что мне пока лечить реально некого. Все эти сопли и вопли в интернете, что правительство скрывает горы трупов, что нас обманывают… На самом деле нет, не обманывают… Больной поступает с диагнозом «внебольничная пневмония», потому что он не в больнице ее схлопотал, он уже переболел гриппом на ногах, потом получил пневмонию. И мы их начинаем расшифровывать. Предположим, наша тест-система совершенно плохая и не работает. Но тогда бы у нас росла доля нерасшифрованных пневмоний. И мы бы давали заключения: внебольничная пневмония без выявления инфекционного агента. А у нас это расшифровывается. То есть нет у нас горы трупов с диагнозом «пневмония неизвестной этиологии».
– Теперь простые советы людям, что им делать?
– Ничего нового коронавирус не принес. Никто не отменял мытье рук. Причем, если я вам вирус «налью» на ладошку, ничего с вами не случится. Мытье рук – это чтобы вы пальцем не ткнули в глаз, не понюхали руку, всосав вирус носом. Я не верю, что вирус может пройти через пищевой тракт. У него рецепторы рассчитаны на трахеобронхиальное дерево, а в кишечнике другие клетки, вирусу не за что будет зацепить своего. Деньги бумажные, тем более старые, – аккумулятор отнюдь не только коронавируса, а вообще всего. Если посмотреть на обтрепанную денежную купюру, это кусок биологического оружия. Нельзя постоянно руки мыть с дезинфектантом, потому что у нас с вами руки покрыты защитным кожным жиром, и наш определенный, нам только свойственный микробный ансамбль здесь живет. Это ваша личная флора, которую трогать не надо. Если вы ее упорно будете каждый день по несколько раз в день уничтожать дезинфицирующим мылом, то по локоть у вас и будет экзема, в конце концов, вы нарушите микробиоту вашей кожи. То есть мойте руки с простым мылом, душ принимайте хоть десять раз на дню, но не вздумайте это делать с каким-нибудь специфическим мылом – пойдете пятнами.
– Про Китай еще такой вопрос. Если этот вирус действительно такой летучий, он все равно где-то остался, и большая часть населения, согласно статистике, еще не болела.
– Два варианта. Либо он там совсем снизил вирулентность, либо существует, но не дает особой «клиники». Болеют, например, молодые, без клинических проявлений, а вирус достаточно ослаб, может быть и так. Я не исключаю, что он потом вернется, он же может туда-сюда мутировать в какой-то форме… Есть вопросы, которые легко задать, но трудно на них ответить. Куда у нас девается ОРВИ летом и откуда приходит опять? Перемещается с перелетными птицами? В Австралию ушел, потом вернется обратно? Но не весь же он ушел, где-то какие-то очаги тлеют.
– Какой у вас прогноз по России?
– Тут два варианта – хороший и плохой. Хороший – что у нас действительно сейчас нет тяжелых больных, и что так и останется. А второй вариант – что мы только начинаем этот путь…
– Зараженные прилетели к нам в основном из Италии…
– А вот вопрос, где они заразились? Ведь первоисточник в Ухане не был человеком. Мышь называют летучую, чего только не называют! То есть, если это был и больной, то откуда-то он схлопотал вирус, этот самый первый. Я думаю, что те, кто заразился и приехал из Италии, заразились от итальянцев, которые подцепили его еще от какого-то итальянца. То есть наши подхватили уже ослабленный вариант, поэтому ни одного тяжелого больного у нас нет… У нас есть контактные, но тоже легкие. То есть, по идее, если пойдет по стандартной схеме, это выродится в обычное сезонное ОРЗ. Весь пар уйдет в свисток. Фактически, если бы не было тест-системы, вы бы сейчас не заметили, что у нас есть какой-то коронавирус. И больному, который лежит в Кемерово, поставили бы внебольничную пневмонию. Но на этом бы и успокоились и не били бы во все колокола. Диагноз-то лабораторный.
– А власти, которые сейчас разрабатывают разные меры, сверяют эти планы с научной общественностью?
– Во всяком случае с инфекционной наукой – нет. С эпидемиологами – да. У нас очень давно сделали грандиозную глупость: разделили медицинскую науку именно в моей части на две составляющие. Есть Минздрав и есть Роспотребнадзор. Раньше это было единое целое, все было понятно… Больницы и санэпидемстанции были единой структурой. Понятное дело, что эпидемстанция занималась анализом заболеваемости, она проверяла деятельность больниц, пищевых точек, в состав санэпидстанции входили зоологи, которые смотрели, сколько диких мышей полевых, больных вирусом, хантавирусом, сколько там пораженных, то есть прогнозировали возможность развития геморрагических лихорадок. Были энтомологи, которые следили за выплодом кровососущих насекомых, то есть все это работало в одной системе. Теперь – все отдельно. Мы, лечебники, отдельно, а Роспотребнадзор отдельно. Мы лечим, Роспотребнадзор прививает, анализирует. Ну как это можно? Это должно быть единое целое, под одним руководством. У меня много вопросов… Например, непонятно: метро работает, а театры закрыты. Опять же, еще раз хочу сказать, что не такое уж это заразное заболевание. Если бы это было как корь, то один бы проехался в метро, через две недели мы бы имели практически всю Москву в постели с сыпью по коже, с еще худшими показателями летальности.