Виктор Некрасов: «Я никогда не унижу своего читателя ложью»
Текст: Тамара Семёнова
К 80-летию Победы «НЕДЕЛЯ» открывает новую рубрику – «Книга о войне». У многих из нас, из «поколения читающих», есть такая особенная книга. Которая однажды потрясла, легла на душу и навсегда – наособицу – осталась с нами. Вспомним эти книги, они достойны снова заговорить. Теперь – нашими голосами, нашими воспоминаниями в подтверждение того, что не напрасно были написаны теми, кто воевал, прошел весь этот ужас и остался жив. Теми, кто пытался сохранить правду о самом страшном, самом немыслимом испытании, выпадающем на человека, – о войне людей.
Моей первой, «живой книгой» о Великой Отечественной стал отец. О войне никогда не рассказывал. Три ордена и кучу медалей отдал в игрушки долгожданному сыну, и брат «распоряжался» этими наградами, которые вперемежку с прочими его мальчишеским «сокровищами» лежали в старом посылочном ящике. Мама говорила, что отцу присвоили звание Героя и где-то в Крыму якобы зарыт металлический ящик с различными документами, в том числе и про отца, которые спрятали при отступлении. А вдруг когда-то его обнаружат?.. Да, вспомнила, какой скандал у нас случился, когда ему надо было сфотографироваться в наградах, и он орал, что не даст портить новый пиджак дырками для орденов – его ж потом носить.
Отец перед смертью лежал парализованный почти девять месяцев. Почти все время без сознания. И почти все это время кричал о войне. Точнее, она кричала его голосом. Мне из этого непонятного сумбура запомнилось отчаянно вызывающее: «Товарищ командир, что же вы делаете?! Вы же губите людей! Да не грозите, стреляйте, я не боюсь!» И еще: «Люди добрые, откройте, дайте воды, нам раненых напоить. Или на вас крестов нет?..»
А сколько раз швырял на пол малахай или картуз, или пачку своего «Беломора», когда останавливался на ходу у телевизора, где шел какой-нибудь фильм о войне: «Мать их так! Что же они показывают!» И, как ошпаренный, убегал из дома.
Когда, умирая, приходил в сознание, просил маму, свою любимую и единственную Нюсю: «Дотяни меня до Дня Победы». Его не стало в июле…
А потом у меня случился Виктор Некрасов – «В окопах Сталинграда». В программе «Ночная книга» на радиостанции «Звезда» ее читали несколько ночей подряд. Голос того, кто читал в эфире, каким-то непостижимым образом совпадал с текстом, с его образами, вереницами живых людей и смыслом. Наверное, лучше не смог бы и сам автор. Вот о нем мне и хочется сегодня рассказать.
У русского писателя Виктора Некрасова парадоксальная во всех отношениях биография. Родился в Киеве в 1911 году, умер в Париже в 1987 году. В Лозанне он жил в раннем детстве, до 1915 года. По материнской линии – потомок древнего аристократического рода Мотовиловых и дальний родственник Анны Ахматовой. В Киевском строительном институте выучился на архитектора, одновременно получив военную специальность сапера и звание младшего лейтенанта. Писателем стал после тяжелого ранения в руку. Пришлось восстанавливать мелкую моторику, и Некрасов сначала стал рисовать, а потом делать карандашные заметки о Сталинградской битве. Он прошел ее с первого до последнего дня. Так появилась книга, из которой по общему признанию, вышла вся наша честная военная проза. У Некрасова ряд других талантливых повестей и рассказов, но все же «В окопах Сталинграда» – книга особенной и литературной, и личной судьбы писателя.

Она удостоена Сталинской премии второй степени. Некрасов мог бы купить себе легковой автомобиль, но всю сумму передал на приобретение колясок для инвалидов войны. Официально после войны признанный диссидентом, он дорожил партбилетом. В партию коммунистов вступил в разгар самых страшных боев в Сталинграде. Как сказал его друг-фронтовик, это было равносильно вступлению в смертники.
Его избрали заместителем председателя правления Союза писателей Украинской ССР, но вскоре же и сняли с этой должности за открытый бунт. В октябре 1959 года киевские власти решили заровнять бульдозером Бабий Яр и построить на этом месте стадион со сквером. Некрасов возмутился – как можно играть в футбол и веселиться там, где были замучены тысячи людей! Он добился установки здесь мемориала, но и репутации неудобного склочного человека. И – антисоветчика. В 1962 году за публикацию в «Новом мире» путевых очерков о творческих поездках за границу «По обе стороны океана» Виктор Некрасов получает строгий выговор по партийной линии. За писателем устанавливается пристальное наблюдение. Его квартиру называют «перевалочным пунктом для распространения политически вредной документации».
Любой на месте Некрасова был бы арестован. Но он всемирно известен, его книги переведены на 36 языков мира, по его произведениям сняты фильмы. В январе 1972 года прошли обыски и аресты среди киевских диссидентов, и Некрасов уничтожает часть хранящейся у него запрещенной литературы. В том числе – «Август четырнадцатого» Солженицына и «Только один год» Светланы Аллилуевой. С ним пытаются договориться «по-хорошему» и просят добровольно отдать «запрещенную и вредную литературу». И Некрасов отдает «Доктора Живаго» Пастернака, «В круге первом» Солженицына, «Вспоминания» Надежды Мандельштам, «Новый класс» Милована Джиласа. Этим инцидент не был исчерпан – 17 января 1974 года у Некрасова проведен обыск, длившийся 42 часа. После исключения из Союза писателей Украинской ССР Некрасов 5 марта 1974 года пишет открытое письмо главе государства Брежневу с просьбой разрешить выехать за границу. И хотя решение эмигрировать давалось Некрасову мучительно, он четко обозначил свою позицию: «Я никогда не унижу своего читателя ложью». В одном из отчетов по прослушке зафиксированы его слова: «Лучше умереть от тоски по родине, чем от ненависти к ней». В аэропорте Цюриха Некрасова с женой встречал поэт-эмигрант Александр Галич.
По воспоминаниям тех, кто его знал, самым тяжелым за границей для Виктора Некрасова был День Победы: «В этот день он бродил по Парижу в безуспешных поисках хотя бы одного русского, который бы воевал. Чтобы с ним, а не одному выпить поминальную рюмку водки». В числе наград фронтовика – орден Красной Звезды и медаль «За отвагу» – за минирование переднего края обороны. Он никогда никого не винил за все, что выпало претерпеть после войны. «Ни на что не сетую, – писал Некрасов. – Ни на что не жалуюсь. Ну какое я имею право жаловаться, если, оттрубив весь Сталинград от первого до последнего дня, остался жив? И дошел до самой Польши, и вернулся в родной Киев, и обнял маму…»
…Мне хотелось рассказать, какой человек оставил нам, как признавали его современники-фронтовики, самую честную книгу о войне. Увековечил тех, кто разделил с ним сталинградские окопы. О тех, кто оставались людьми в самых нечеловеческих условиях. О тех, у кого, по выражению Льва Толстого, «скрытая теплота патриотизма» оказалась сильнее, чем немецкая организованность и танки с черными крестами. Познакомьтесь с ними. Это великая школа, великий жизненный пример.