Лесничий отстаивает правду
Текст: Александр Лычагин
Это уголовное дело – громкое, резонансное и масштабное. Девять подсудимых, 180 свидетелей, 150 томов, более десяти тысяч страниц одного только обвинительного заключения, полгода судебного разбирательства и, наконец, 570 страниц приговора. Три года назад российские СМИ сообщили о задержании группы работников лесного хозяйства Подмосковья, которые якобы организовали вырубку 32 тысяч кубометров древесины, чем нанесли ущерб государству в 600 миллионов рублей. Один из подсудимых – житель Одинцовского округа.
Александр Прокопченко, выпускник факультета лесного хозяйства Московского лесотехнического института, по распределению работал в Звенигородском лесхозе лесничим. Работал достойно, пройдя все ступени должностного роста по специальности, стал заместителем председателя Комитета лесного хозяйства Московской области, имеет многочисленные награды, Указом Президента РФ ему присвоено высшее профессиональное звание «Заслуженный лесовод Российской Федерации». Однако в итоге… получил срок 10 лет строгого режима.
Я был на заседании Красногорского суда, когда допрашивался единственный свидетель обвинения, заключивший досудебное соглашение со следствием. Его ответы на вопросы показались странными: «Я не знаю», «Я не помню», «51-я статья». (Имеется в виду 51-я статья Конституции РФ, по которой никто не обязан свидетельствовать против себя). Что происходит?
Обстоятельства этого дела до глубины души возмутили еще одного лесовода, также жителя нашего округа, известного общественника, эколога, специалиста по вопросам лесного хозяйства. Сергей Кошовский с красным дипломом окончил Воронежский лесотехнический институт, по распределению работал в Висимском биосферном заповеднике. В 1988 году выиграл конкурс на должность главного лесничего биостанции МГУ, и вот уже 36 лет продолжает работать в этом качестве. Что важно – его мнение является независимым, научное учреждение и государственные лесные службы и ведомства друг с другом не связаны.
БЕРЕЗУ С ОСИНОЙ ПРИРАВНЯЛИ К ДУБУ И ЯСЕНЮ
– Сергей, что вы можете сказать об этом деле?
– Сейчас можно сказать уже все. Тайна следствия позади, все стало известно, но вот выводы и результаты очень и очень далеки от истины. На протяжении всего полугодового судебного разбирательства я помогал профессиональному адвокату, был, так сказать, «лесным» защитником Александра Прокопченко. Все проходило на моих глазах и с моим непосредственным участием.
Начну с предыстории, попавшей в материалы уголовного дела. А началось оно с осмотра и.о. дознавателя МВД РФ одной из лесосек под Шатурой. Осмотр проводился им в одиночестве, акт осмотра составлен без объяснений со стороны лесоводов и даже без их приглашения. В самом акте никаких нарушений указано не было. Но через неделю появилось постановление о назначении экспертизы для определения ущерба от вырубок, которые голословно провозгласили незаконными. В этой экспертизе, собственно, и прозвучали громкие цифры: санитарная вырубка 32 тысяч кубометров якобы нанесла ущерб в размере 600 миллионов рублей, или 18 500 рублей за один кубометр! Уголовное дело было возбуждено немедленно. Но сама экспертиза была проведена мало того что непрофессионально, так еще и с использованием документа, который к делу относиться никак не мог. Методика оценки ущерба за уничтожение насаждений на землях муниципальных поселений имеет специальное указание: данный документ не действует для лесов Гослесфонда.
Но «эксперты» распространили действие документа на всю лесную территорию Московской области. А это преступный подлог.
– Откуда же взялись эти 18 500?
– Цифра утверждена Правительством РФ для оценки ущерба при рубке особо ценных древесных пород из списка, утвержденного Рослесхозом. Эти породы рубить категорически запрещается. И речь не про обыкновенные сосну с елью и березу с осиной.
Я писал письма в прокуратуру, Следственный комитет, обращая внимание на эти явные несуразности. В ответ получил уйму отписок. И все-таки следствие было вынуждено признать, что эта абсурдная экспертиза не имеет доказательной силы, и исключило ее из числа доказательств. Но ведь доказательной силы экспертиза не имела изначально, поэтому и получилось, что многолетнее содержание людей под стражей, как и само возбуждение уголовного дела – нелегитимно.
– Обвиняемых выпустили?
– Нет. В деле появилась другая оценка ущерба, тоже предельно странная. Самый главный юридический нонсенс – расчет анонимен и никем не подписан! Сумма гораздо меньшая, но все равно внушительная – 150 миллионов, однако при допущении, что вся древесина вырубалась без законных на то оснований. Но основания имелись – акты лесопатологических обследований (ЛПО) лесных участков следствием не оспорены и не отменены.
ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ БАРЬЕРЫ ПЕРЕД САНИТАРНЫМ «ТОПОРОМ»
– Возможно ли фальсифицировать такие акты?
– Исключено. И ни один акт ЛПО в этом деле не признан фиктивным. За три года, пока люди сидят под следствием, все акты буквально на просвет смотрели. Ничего не нашли. В суде выступили свидетели, лесопатологи, проводившие обследования. На все вопросы ответили, каждый подтвердил свою квалификацию и гарантировал, что ошибки в назначении рубок нет, расчеты верные.
– А как вообще лесные участки назначаются в сплошную санитарную рубку?
– Первый документ, листок сигнализации о поражении леса вредителями, в филиал Мособллеса дает участковый лесничий. На место отправляется инженер-лесопатолог данного филиала. Исследует, проверяет информацию, дает рекомендации филиалу – какие меры следует предпринять. Если назначена санитарная рубка, документы уходят в Мособллес и Комитет лесного хозяйства. Оттуда – в ФБУ «Рослесзащита». Это учреждение самостоятельное и никаким лесхозам, управлениям и комитетам не подчиняется. Оно при Федеральном агентстве лесного хозяйства.
На место выезжает еще один лесопатолог. Он проверяет участок вторично и в случае подтверждения вносит его в государственный реестр поврежденных и погибших насаждений. Далее документы идут на утверждение в областной Комитет лесного хозяйства. Их снова проверяют, направляют в Департамент лесного хозяйства федерального округа и одновременно публикуют акт в сети Интернет. Чтобы местное население видело и знало – рубки необходимы. И в случае возражений у общественности обычные граждане могли высказать свое мнение. Департамент лесного хозяйства обращается в Рослесзащиту, проверяя, внесен ли участок в государственный реестр. Если все в порядке, документы возвращаются в область, и начинается аукцион на право проведения санитарной рубки.
Короед-типограф 
От него спасают ельники лесоводы 
Мёртвый лес
«КАРАУЛ, РУБЯТ ЗДОРОВЫЕ ДЕРЕВЬЯ!»
– Почему же общественность, имея возможность возражать еще на этапе назначения рубок, пишет жалобы?
– Жалуются на вырубку здоровых деревьев, не понимая сути вопроса. По лесоводственным правилам, если здоровых деревьев остается менее 60 процентов, участок леса считается потерянным, идет под сплошную санитарную рубку и последующее лесовосстановление. Оставшиеся деревья просто не спасти. Получается, что 60 процентов вырубаемых деревьев могут быть здоровыми. Отсюда и жалобы – лесники рубят здоровый лес! Да, рубят, и правильно делают. Потому что обязаны, это их работа.
– Возможно ли превысить размеры вырубки?
– По сплошным санитарным рубкам, а речь о них, это невозможно. Очень легко все границы проверить современными приборами геопозиционирования, их погрешность измеряется сантиметрами. Космические снимки, которые попали в материалы дела, полностью совпадают с границами отвода.
– Космические снимки? Ого!
– Да, мы смогли по каждому предъявленному эпизоду найти космические снимки этих древостоев как до рубки, так и после. А если сравнить с абрисами лесосек из актов ЛПО, контуры – один в один. Космоснимки находятся в открытом доступе, каждый может самостоятельно посмотреть, каким лесной участок был до санрубки, после него, и убедиться, что сейчас там посажен и растет молодой лес.
Ну а с уголовным делом события разворачивались удивительнейшим образом. Казалось бы, все подтверждено, отпускайте лесников на свободу, но не тут-то было! Следствие вместо назначения судебной лесотехнической экспертизы об определении обоснованности сплошных санитарных рубок назначает… дендрохронологическую.
«НЕЗАВИСИМАЯ ЭКСПЕРТИЗА» ГНИЛЫХ ПНЕЙ И 295 ЛЕТ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ
– Это же наука о датировании событий, она важна для историков, археологов?
– Именно так, и для нашего дела она полностью бесполезна. Чисто методологически эта экспертиза не в состоянии определить санитарное состояние ни дерева, ни лесного массива. Тем не менее с десяток здоровых мужиков под руководством следователя по особо важным делам пилят четырехлетней давности гнилые пни. Эта труха была упакована и отправлена в Иркутск, в Сибирский институт физиологии и биохимии растений РАН. Ближе эксперта не нашлось!
Экспертом оказался преподаватель биологии и химии по диплому, к лесному делу он не имеет никакого отношения. Абсурд: профессиональную работу более сотни квалифицированных специалистов лесного хозяйства экспертирует биолого-химик! Да и сама экспертиза такова, что над ее уровнем можно было бы посмеяться. Если не знать, какой трагедией она обернулась для десятка лесоводов.
– Чем же закончилось дело?
– Финал судебного разбирательства трагичный. Я не знаю, как это можно назвать, но это уж точно не суд. После череды заседаний, шедших полгода, прокуратура резко меняет свою позицию и отменяет обвинение в мошенничестве с хищением древесины. Причем очевидно изначально, что хищения и быть не могло. Поскольку вся древесина лесозаготовителями закупается на корню, государство получило оплату в полном объеме.
Вместо этого вводится обвинение в совершении «незаконной рубки». Прокуратура «оценила» новое обвинение максимально жестко – на всех подсудимых запросила общий суммарный срок лишения свободы – 295 лет!
Обвинение новое, но защите было фактически отказано в праве собирать и формировать свою доказательную базу. В назначении лесотехнической экспертизы судом отказано, хотя Уголовно-процессуальный кодекс прямо запрещает такой отказ. В допросе специалистов и свидетелей также отказано по удивительному основанию – затягивание судебного заседания.
А ничего, что по вине гособвинения суд был вынужден проводить в течение полугода оказавшееся бессмысленным рассмотрение «мошенничества»? Такого грубейшего и циничного нарушения прав на защиту встретить трудно. Точку в деле ставить рано. Готовится апелляция.
16 апреля 2019 г. Вырубка произведена 
6 сентября 2019 г. Лес посажен 
27 мая 2023 г. Лесные культуры принялись